Россия
УДК 721.01 Общее проектирование, расположение, расчленение пространства, взаимосвязь и координация размеров зданий
УДК 721.011 Общее (архитектурно-строительное) проектирование, расположение, расчленение пространства и взаимосвязь
В статье проводится анализ формирования пространственной организации агропромышленных комплексов Белгородской области. Рассматриваются динамика землепользования, структура фермерских хозяйств и социально-экономические аспекты сельского развития. Цель исследования — выявить закономерности использования земель и сформулировать рекомендации по совершенствованию архитектурно-планировочных решений для повышения эффективности АПК. Использованы статистические данные 2017-2025 годов, кадастровая база (1522 участка) и список фермерских хозяйств (125 субъектов). Методология основана на статистическом, сравнительном и GIS-анализе. Результаты показали, что уровень вовлеченности пашни в оборот стабильно составляет 61%. Фермерские хозяйства в основном ориентированы на зерновые культуры, что требует развития инфраструктуры переработки и хранения. Научная новизна заключается в сопоставлении локальной статистики с концепцией кластерного зонирования сельских территорий, разработанной Перьковой М. В. Практическая значимость состоит в возможности применения результатов при проектировании сельской инфраструктуры и территориальном планировании.
агропромышленный комплекс, пространственная организация, кластерный подход, сельские территории, землепользование, Белгородская область, архитектурно-планировочные решения, социально-экономическое развитие
Введение
Белгородская область занимает одно из ведущих мест в России по развитию агропромышленного комплекса. Регион известен как «мясная столица» страны, однако не менее значимыми являются растениеводство, садоводство и переработка сельхозпродукции [1]. Современная архитектура сельских территорий требует не только технологической модернизации, но и пространственного моделирования, согласующего производственные, инфраструктурные и социальные элементы единой территориальной системы.
В мировой практике активное развитие получают концепции Smart Village, ориентированные на цифровизацию и пространственную интеграцию сельских сообществ [2–5]. Для России задача состоит в формировании архитектурно организованных агрохабов, сочетающих производственные и общественные функции. Китайский опыт land consolidation показывает, что консолидация земель сопровождается архитектурным развитием сельских узлов [6], а российские исследования подтверждают необходимость архитектурной адаптации производственных комплексов к ландшафту и сообществу [7-9].
Результаты докторской диссертации М. В. Перьковой подчёркивают, что устойчивое развитие Белгородской области невозможно без опоры на региональную систему расселения, где сельские узлы выполняют роль центров притяжения производственной и социальной активности [1]. Таким образом, изучение статистики земельного фонда и структуры хозяйств имеет не только теоретическое, но и прикладное значение для разработки архитектурно-планировочных решений.
Цель исследования
Цель исследования — разработка архитектурно-планировочных принципов формирования агропромышленных комплексов Белгородской области на основе актуальных данных о земельном фонде, использовании сельскохозяйственных угодий и структуре субъектов хозяйствования. Особое внимание уделяется выявлению пространственных закономерностей функционирования АПК и разработке предложений по формированию кластерной сетевой модели агропромышленных узлов, обеспечивающей устойчивое социально-экономическое развитие сельских территорий региона.
Материалы и методы
Основу исследования составили официальные муниципальные и отраслевые данные по Белгородской области. Использованы данные муниципальной справки за 2024 год, база контуров сельхозугодий (1522 записи, 70 548 га) и перечень 125 субъектов АПК с кодами ОКВЭД. Применялись статистический и картографо-аналитический методы, морфологический анализ пространственной структуры и архитектурное моделирование. Визуализация результатов выполнена в виде таблиц и схем. Методологически работа опирается на концепции устойчивой архитектуры и регионального планирования [2–9].
Методологическая основа исследования включает статистический анализ, картографо-аналитический подход и архитектурно-планировочную интерпретацию. На первом этапе проводилось агрегирование и структурирование показателей по годам, категориям угодий и типам хозяйств, что позволило выявить особенности использования земельного фонда. Далее применялся картографо-аналитический метод, обеспечивший выделение территориальных ядер концентрации хозяйств, анализ компактности контуров и пространственной связности сельских территорий.
Важным этапом стала классификация предприятий по кодам ОКВЭД, позволившая выделить укрупнённые отраслевые группы: растениеводство, садоводство, животноводство, переработку и сопутствующие виды деятельности. Для наглядности результатов применялись методы визуализации, в том числе построение круговых и столбчатых диаграмм. Завершающим шагом выступил архитектурно-планировочный анализ, направленный на интерпретацию статистических данных с позиции формирования агропромышленных узлов, построения сетевого каркаса и проектирования зелёного инфраструктурного пояса. Такой комплексный подход позволил не только количественно оценить состояние агропромышленного комплекса Белгородской области, но и выработать предложения по его пространственной организации [2–9].
Архитектурная типология агрохабов
Архитектурная типология агрохабов основана на принципах модульности, функционального зонирования и экологической интеграции. Агрохаб рассматривается как архитектурно-планировочный организм, где производственные, инженерные и социальные блоки образуют морфологически целостную композицию.
Тип A — Производственный агрохаб (локальный уровень).
Компактные модули первичного производства, объединённые инженерными галереями и навесами.
Тип B — Перерабатывающе-логистический агрохаб (муниципальный уровень).
Ансамбль ангарных зданий с холодильными складами, лабораториями и сервисными мастерскими.
Тип C — Интегрированный агропарк (региональный уровень).
Кампусная структура, включающая административный центр, образовательный блок и жилой сектор для специалистов.
Архитектурная морфология этих типов формирует пространственный каркас АПК Белгородской области. Сеточно-кластерная схема обеспечивает иерархию: модуль → кластер → агропарк [10–15].
Морфология и композиция архитектурных решений
Композиция агрохаба строится на контрасте открытых производственных площадок и компактных социально-инженерных ядер. Биоклиматические фасады, естественное освещение и применение местных материалов (дерево, клинкер, металл) создают архитектурную идентичность и вписывают объекты в ландшафт [14–15].
Результаты исследования
В 2024 году площадь пашни составила 65 638 га, из которых сельхозпредприятия контролировали 55 539 га, а крестьянские (фермерские) хозяйства — 10 099 га. Посевная площадь достигла 40 032,78 га (СХП — 35 956,93 га; КФХ — 4 075,85 га). «Выпавшие» земли составили 23 862,91 га, а сидеральные пары — 1 434,31 га.
Таблица 1
Ключевые показатели земельного фонда (2024 г.)
|
Показатель |
Всего, га |
СХП, га |
КФХ, га |
Доля КФХ, % |
|---|---|---|---|---|
|
Пашня |
65 638 |
55 539 |
10 099 |
15,4 |
|
Посевная площадь |
40 032,78 |
35 956,93 |
4 075,85 |
10,2 |
|
«Выпавшая» площадь |
23 862,91 |
17 929,40 |
5 933,51 |
24,9 |
|
Сидеральный пар |
1 434,31 |
— |
— |
— |
Доля неиспользуемых земель достигает 36 %, что указывает на серьёзные структурные проблемы в управлении земельным фондом. Высокий объём «выпавших» угодий создаёт риски деградации почв и повышает транспортные издержки. Наличие сидеральных паров (около 2 %) свидетельствует о применении экологических практик, но их явно недостаточно для устойчивого земледелия [6].
Таблица 2
Использование сельхозполей (2025 г.)
|
Категория |
Количество |
Доля, % |
|---|---|---|
|
Используется |
923 |
60,6 |
|
Не используется |
4 |
0,26 |
|
Нет данных |
595 |
39,1 |
Почти 40 % контуров не содержат данных об использовании, что отражает пробелы в цифровом учёте. Даже небольшая доля явно неиспользуемых полей может быть пространственно значимой. Ситуация указывает на необходимость внедрения электронного «паспорта поля» [2–5].
Профиль субъектов АПК (2025 г.). Список сельхозпредприятий и КФХ включает 125 субъектов (115 с кодами ОКВЭД). Структура угодий доминируется пашней; специализированные категории развиты слабо (см. Рис. 1).
Рис. 1. Структура угодий Белгородской области, 2025 г.
Таблица 3
Структура субъектов АПК по укрупнённым группам ОКВЭД (2025)
|
Группа |
Доля, % |
Примечание |
|---|---|---|
|
01.1* Растениеводство |
~36 |
Зерновые, овощи (01.11, 01.13) |
|
01.2* Многолетние культуры |
~18 |
Садоводство, ягодники (01.25) |
|
01.4* Животноводство |
~8 |
Молочное/прочее (01.41/01.49) |
|
01.5 Смешанное |
~4 |
Комбинированные хозяйства |
|
10.* Переработка |
~10 |
В т.ч. молочная (10.51) |
|
03 Рыболовство |
~2–3 |
Точечные хозяйства |
|
47/49/77 Сопутствующие |
~7 |
Торговля, логистика, лизинг |
|
Прочие/нет данных |
~14 |
Недостаток информации |
Доминирование растениеводства и садоводства обеспечивает продовольственный потенциал, но слабое развитие животноводства и переработки ограничивает интеграцию региона в цепочки добавленной стоимости. Кластерный подход предполагает формирование специализированных агрохабов: зерновых, молочно-перерабатывающих и садоводческих [10].
Результаты исследования показывают, что АПК Белгородской области страдает от пространственной фрагментации и дисбаланса структуры производства. Высокая доля «выпавших» земель и значительный объём полей со статусом «нет данных» отражают отсутствие единого цифрового контура учёта. Международный опыт подтверждает: без консолидации земель и цифровизации невозможно обеспечить устойчивое развитие сельских территорий.
Преобладание растениеводства делает регион зависимым от ценовой конъюнктуры зернового рынка. Для устойчивости необходима балансировка структуры за счёт животноводства и переработки, что согласуется с современными исследованиями молочного сектора. Социальные факторы — старение кадров и низкая доля молодёжи — также сдерживают модернизацию. Следовательно, агрохабы должны включать не только производственные и логистические мощности, но и социальную инфраструктуру: агрошколы, учебные центры, жильё для молодых специалистов.
Фермерский сектор насчитывает 125 хозяйств, специализация преимущественно растениеводческая (см. Рис. 2).
Рис. 2. Распределение фермерских хозяйств Белгородской области
по видам деятельности, 2025 г.
Социально-экономический анализ. Численность занятых в сельском хозяйстве района составила около 4,5 тыс. человек, что соответствует 14–16% от общей занятости, что выше среднероссийского уровня (~6%). Среднемесячная заработная плата — 32 тыс. руб. при региональной средней 38 тыс. руб.
Таблица 4
Распределение фермерских хозяйств по видам деятельности в Белгородской области (2025 г.)
|
Вид деятельности |
Количество хозяйств |
Доля, % |
|---|---|---|
|
Зерновые и масличные |
25 |
20 |
|
Животноводство |
12 |
10 |
|
Садоводство |
8 |
6 |
|
Овощеводство |
4 |
3 |
|
Прочие |
76 |
61 |
Таблица 5
Социально-экономические показатели АПК Белгородской области (2024 г.)
|
Показатель |
Значение |
Комментарий |
|---|---|---|
|
Численность занятых в АПК |
4,5 тыс. чел. |
Включая работников агрохолдингов и фермеров |
|
Среднее число работников в КФХ |
2–5 чел. |
Малый масштаб и высокая роль семьи |
|
Доля занятых в АПК |
14–16% |
Выше среднего по РФ (~6%) |
|
Среднемесячная зарплата |
32 тыс. руб. |
Ниже средней по региону (38 тыс. руб.) |
|
Доля работников до 35 лет |
~20% |
Низкая доля молодежи |
|
Доля работников 50+ |
>40% |
Старение кадрового состава |
|
Годовая миграция трудоспособных |
3–5% |
Отток в Белгород и крупные города |
Заключение
Развитие агропромышленного комплекса Белгородской области требует архитектурно-пространственного формирования целостной системы сельскохозяйственных узлов. Современная модель представляет собой морфологически выстроенную сеть агрохабов, где архитектура становится структурообразующим инструментом пространственной организации.
Трёхуровневая типология агрохабов — локальные модули, муниципальные центры и региональные агропарки — обеспечивает пространственную связанность и композиционную целостность агропромышленного каркаса региона. Планировочная структура агрохаба базируется на функциональной взаимосвязанности зон, модульности, экологической интеграции и архитектурной идентичности среды.
Агрохаб становится новым типом общественно-производственного комплекса, формирующим не только технологическую, но и культурную основу современной сельской архитектуры. Архитектура выступает стратегическим фактором устойчивого развития Белгородской области, объединяя производственные, природные и социальные элементы в единую проектную систему.
1. Перькова М. В. Градостроительное развитие региональной системы расселения и её элементов: на примере Белгородской области : дис. … д-ра архитектуры. Санкт-Петербург : Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет, 2018. 373 с.
2. Adamowicz M., Zwolińska-Ligaj M. The “Smart Village” as a Way to Achieve Sustainable Development in Rural Areas of Poland // Sustainability. 2020. Vol. 12 (16). 6503. DOI:https://doi.org/10.3390/su12166503. EDN: https://elibrary.ru/OLBXXP
3. García Fernández C., Peek O. Connecting the Smart Village // Land. 2023. Vol. 12 (4). 822. DOI:https://doi.org/10.3390/land12040822. EDN: https://elibrary.ru/XNKNMV
4. Rahoveanu M. M. T. et al. Perspectives on Smart Villages // Sustainability. 2022. Vol. 14 (17). 10723. DOI:https://doi.org/10.3390/su141710723. EDN: https://elibrary.ru/KXJEOL
5. Bokun K., Nazarko J. Smart Villages Concept // Progress in Planning. 2023. Vol. 175. 100765. DOI:https://doi.org/10.1016/j.progress.2023.100765. EDN: https://elibrary.ru/TPDRAJ
6. Zhou Y., Li Y., Xu C. Land Consolidation and Rural Revitalization in China // Land Use Policy. 2020. Vol. 91. 104379. DOI:https://doi.org/10.1016/j.landusepol.2019.104379. EDN: https://elibrary.ru/LLAAEZ
7. Скворцов Е. Н., Ловчикова Е. И. Кластеризация регионов России по агроэкономическим критериям // Экономика региона. 2023. Т. 19, № 1. С. 150–162. DOI:https://doi.org/10.17059/ekon.reg.2023-1-12. EDN: https://elibrary.ru/GWBINT
8. Нефедова Т. Г., Глезер О. Б. Трансформация социально-географического пространства России // Regional Research of Russia. 2023. Vol. 13 (1). 41–52. DOI:https://doi.org/10.1134/S2079970522700538. EDN: https://elibrary.ru/KCPKXT
9. Громилина Э. А., Самогоров В. А. Элементы архитектурно-планировочной структуры как факторы устойчивого развития // Градостроительство и архитектура. 2021. Т. 11, № 2. 101–110. DOI:https://doi.org/10.17673/Vestnik.2021.02.15. EDN: https://elibrary.ru/EXMWKI
10. Козлова Т. А. Агропарки как элемент архитектурно-пространственной структуры сельских территорий // Градостроительство и архитектура. 2023. Т. 13, № 2. DOI:https://doi.org/10.17673/Vestnik.2023.02.09.
11. Liu Y., Li J. Spatial Morphology and Rural Architectural Forms in China // Frontiers in Architecture and Research. 2022. Vol. 11 (2). DOI:https://doi.org/10.1016/j.foar.2022.02.006.
12. Lee C. Rural Architecture and Landscape Integration // Journal of Rural Architecture and Design. 2021. Vol. 5 (3). DOI:https://doi.org/10.1080/25782646.2021.1145728.
13. Möller B., Zimmermann K. Sustainable Architectural Design for Agro-Industrial Complexes // International Journal of Architectural Research. 2023. Vol. 17 (1). DOI:https://doi.org/10.1108/IJAR-09-2023-0105.
14. Tavares M. Architectural Strategies for Agro-Parks in Portugal // Buildings. 2022. Vol. 12 (4). 829. DOI:https://doi.org/10.3390/buildings12040829.
15. Smith A., Brown L. The Design of Agricultural Campuses and Eco-Industrial Parks // Architectural Design. 2023. Vol. 93 (2). DOI:https://doi.org/10.1002/ad.2821.
16. Гордиенко Е. А. Морфологический анализ сельских поселений // Architecture and Engineering. 2021. Vol. 6 (3). 41–49. DOI:https://doi.org/10.23968/2500-0055-2021-6-3-41-49.
17. Petukhova M. S., Rudoy E. V., Orlova N. V. TEAM-Up: An Open Infrastructure for Modeling Spatial Effects in Economics // Russian Journal of Economics. 2023. Vol. 9 (4). 336–350. DOI:https://doi.org/10.32609/j.ruje.9.109490. EDN: https://elibrary.ru/WQPMAH
